Перун двигался красиво и легко. Блистающий меч в его руке,на ладонь длиннее Меча Таргитая, порхал с легкостью. Бог войны, скаля зубы,перебрасывал из руки в руку, играл мускулами.

Пот заливал глаза Таргитая, капал с бровей. Он чувствовал,как Меч становится все тяжелее. Ноги стали чугунными, а усталые руки вскидывалиего все замедленнее.

Улыбка на красивом лице бога воинской доблести стала шире.Он двигался с той же легкостью, но глаза чуть сузились, взгляд стал прицельным.Готовит завершающий удар, понял Таргитай в отчаянии. Что он может сделать?

Он бросился вперед, пренебрегая неумелой защитой, услышалпредостерегающий крик Мрака. Острие меча Перуна мгновенно и умело метнулось кего груди. Боль была такой острой, что закричал, но руки сделали то, к чему былготов, что хотел сделать. Его Меч на треть длины вошел в бок могучего бога.

Страшный крик потряс дворец. Перун отшатнулся сокровавленным мечом в руке. Глаза смотрели неверяще, в них было больше ярости иизумления, чем боли.

– Ты… ты ранил меня! Меня, бога битв и воинских побед?!

Таргитай потянул на себя Меч. Из широкой раны в боку Перунахлынула кровь. Красные струи побежали по ноге, на полу расплылась дымящаясялужа. Перун пошатнулся, мужественное лицо побелело. Глаза не отпускалиТаргитая. Тот оперся на Меч, удерживаясь на ногах. Из рассеченной груди бежалаширокая красная струя.

– Безумец, – процедил Перун, лицо дергалось от боли. – Прямона меч!.. А с виду совсем не берсеркер…

Таргитай слышал его сквозь нарастающий звон в ушах. Спотерей крови звон усиливался, в глазах замелькали черные мухи. Он заставилгубы шевельнуться:

– Грудью остановить… сердцем…

Колени Перуна подломились. Он хотел опереться на меч, рукасоскользнула. В дальнем углу поднялся Мрак. Олег уже стоял, поддерживаемый сдвух сторон Корой и Лиской, неверяще смотрел, как огромный бог войны,непобедимый, медленно, как гора, валится на мраморный пол. Таргитай услышалсвой с хрипами и бульканьем в рассеченной груди, но облегченный вздох. Передглазами замелькали черные бабочки, закрыли все. Когда прояснилось, он лежал наполу, а над ним склонились встревоженные лица друзей. В глазах Мрака стоялавлага.

– Тарх!.. Ты победил!

В ушах звенело, как комар. Он вымученно улыбнулся:

– Разве это победа?

А Олег вскрикнул в панике:

– Не умирай!.. Скорлупа истрачена, Жезл сломан… У меня нетмощи!

Олег оборвал себя на полуслове. Дворец озарился лиловымтрепещущим светом. Пахнуло грозой, издали донесся треск. Дальняя стенаосветилась красным. Камни накалились, вспыхнули. Кора вскрикнула и отшатнулась,а Лиска судорожно ухватилась за свой узкий меч.

Вся огромная стена из зеленого мрамора, от пола и довысокого свода, рухнула. Массивные глыбы падали на пол, но на лету дробились,рассыпались в желтый горячий песок!

В гигантском проеме на блистающем виднокрае вздымаласьчерная стена. Двигалась к дворцу она пугающе быстро, подминая мир, поглощая,стирая в ничто. На невров пахнуло холодом. Только что ее там не было. ПолноеНебытие? Выходит, бой не завершен? А последний лучик солнца ползет уже по сводудворца! Вот-вот и он исчезнет…

В зал через проем ворвался огненный шар. Когда пламяпогасло, с пола поднялся… Фагим. Он был в черном халате, с жезлом, лицо былоперекошено. Испустив вздох облегчения, огляделся, ахнул, увидев в лужах кровиПеруна и Таргитая, руки судорожно ухватились за посох.

Таргитай вскрикнул из лужи крови:

– Олег!.. Это он пришел разбить Яйцо!

Олег дрожал, глаза дико смотрели из-под сгоревших бровей.

– Он сильнее… За ним – весь мир мертвых!

– Убей! – велел Таргитай страшным голосом. – Убей!

Кора подтолкнула Олега, а Лиска, глядя на нее с ненавистью,услужливо подала волхву обломок Жезла. Фагим со злобной усмешкой вытянул впередруки. Ногти засветились красным, будто накалились в огне. Багровые искоркизаплясали вокруг пальцев, собрались в рой и метнулись к волхву.

Олег вскрикнул по-заячьи. Его вырвало из рук женщин,отшвырнуло к стене. Он ударился о стену, сполз на пол, оттуда с усилием воздвигслабенький занавес. Искры заплясали по магической ткани, с треском возникалидыры.

Кора подбежала, упала рядом на колени:

– Ну еще!.. Ты же можешь!.. У варваров сила не в Жезле, а всердце!

Лиска метнула яростный взгляд:

– Олег, ты же настоящий мужчина! Держись!

Перун тяжело ворочался, пытаясь подняться, хрипел. Обеимиладонями зажимал рваную рану в боку, толчками выплескивалась густая краснаяструйка.

– Все равно… Он здесь. И я здесь…

– Кто третий? – спросил Таргитай. Он пытался встать наколени, но завалился на бок. – Кто еще?

Золотые волосы Перуна слиплись от крови, глаза горелинеистовством и удалью. Голос прерывался от боли, но улыбка осталась широкой.

– Не догадываешься?

В исполинский проем в стене дворца все пятеро увидели, какнебо озарилось кроваво-красным. Черная грохочущая туча исчезла под натискомбагровой, клокочущей, роняющей клочья огня. Дикие воронки скручивали тучу вжгут, стоял треск раздираемой ткани, настолько ужасный, что молнии и громказались детскими забавами. Такой же кроваво-красный свет падал и вниз,стремительно поглощая землю.

К дворцу бешено мчался на огненном коне грозный пылающийвсадник. За ним простиралась полоса огня и разрушения. Горела сама земля, горелвоздух, горел белый свет – до конца разрушения оставались считаные минуты.

В руке всадник вздымал огненное копье. Был всадник лют истрашен, обезображенное лицо было впервые открыто. Невры в ужасе смотрели налетящего на них Агимаса.

Конь в длинном прыжке одолел пролом, копыта грозно ударилипо мраморным плитам. Агимас властно натянул удила. Конь дико заржал, поднялсяна дыбы.

– Успел!

Перун тяжело поднялся на колени, затем воздел себя на ноги.Кровь из разрубленного бока перестала сочиться. Раны на голове и грудизатягивались на глазах. Он отнял ладони от кровоточащего бока, и неврыпотрясенно увидели розовый шрам.

– Что задержало тебя?.. Вон Яйцо!

Агимас резко повернулся к троим неврам. Таргитай нашел всебе силы подняться на колени.

Перун, ковыляя, добрел до Яйца. Невры смотрели отчаяннымиглазами. Перун, снова мужественно-красивый и полный сил, вскинул меч. Синиеглаза, насмешливые и холодные, остановились на неврах. Он на миг задержал руку,наслаждаясь, а когда метнул вниз воздух, вскрикнул от боли.